Далекими раскатами грома доносилась артиллерийская канонада. Наши войска добивали гитлеровцев, окруженных в Будапеште. Будапештская операция подходила к концу. 1-я гвардейская конно-механизированная группа, прикрывавшая действия 7-й гвардейской и 6-й гвардейской танковой армий с севера и северо-запада, занимала подковообразное положение, в центре которой находился крупный населенный пункт Левице, а концы ее упирались в Прибель-це и Свети-Юр на Гроне. Таким образом, группа во второй половине декабря 1944 года вышла на территорию Чехословакии, с народами которой мы исстари связаны узами братской дружбы.
       И тут — приказ командующего 2-м Украинским фронтом Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского от 23 января 1945 года: группу вывести в резерв фронта. Сдав участок обороны 49-му стрелковому корпусу, войска группы 29 января сосредоточились в центре треугольника Хатван, Будапешт, Балашшадьярмат, штаб группы расположился в Алшо-Бодонь.
       Понеся определенные потери с предыдущих боях, группа нуждалась в доукомплектовании людьми, конским составом, боевой техникой, материальной частью и другим. Нужно было за короткий срок добиться высокой боевой подготовки всех частей и подразделений.
       Не теряя времени, мы с 1 февраля приступили к учебе на основе разработанного штабом группы месячного плана боевой подготовки. Одновременно принимали пополнение и приводили в порядок технику.
       За месячный период обучения нам хотелось добиться тщательной одиночной подготовки бойца и подразделений в наступательном бою, улучшить оперативную подготовку и сработанность командиров и штабов. Особое внимание было уделено действиям кавалерийских, танковых и механизированных частей и соединений в прорыве с форсированием рек; действиям в оперативной глубине, в сложной обстановке, в дерзком маневре; организации взаимодействия в бою частей и соединений конницы с механизированными (танковыми) частями и соединениями и с авиацией.
       Учебные бои разыгрывались на штабных тренировках, на картах, непосредственно на местности. Всем офицерам удалось подробно изучить характер местности и режим рек Грон, Нитра, Ваг, Морава и других в полосе вероятных действий на Брно и Прагу. В дальнейшем это облегчило нам выполнение боевых задач, улучшило организацию боевых действий и управление войсками.
       В те январские дни мы получили приказ Народного Комиссара Обороны Союза СССР от 26 января 1945 года о преобразовании конно-механизированной группы в гвардейскую.
       В приказе говорилось:

       «В боях за нашу социалистическую Родину против немецких захватчиков конно-механизированная группа в составе 2-го Украинского фронта наносила сокрушительные удары фашистским войскам, уничтожала живую силу и технику противника.
       За проявленный героизм и отвагу, за стойкость, мужество, дисциплину, организованность и умелое выполнение боевых задач преобразовать конно-механизированную группу в гвардейскую и впредь ее именовать «Первая гвардейская конно-механизированная группа».
       Командующий группой генерал-лейтенант Плиев Исса Александрович.
       Преобразованной КМГ вручить гвардейское знамя...

Нарком обороны Союза ССР
Маршал Советского Союза СТАЛИН ¹

________________
¹ Фонд б/н, оп. 350441, д. 9, лл. 84,85.

       Надо сказать, что группа до этого приказа уже официально именовалась «1-й гвардейской». Основанием для этого была директива командующего 2-м Украинским фронтом №00738/ОП 1944 года, в которой он приказывал командующему 7-й гвардейской армией в ночь на 27 ноября сменить части конно-механизированной группы на рубеже Чонкаш, отм. 241 (иск) Леринци, «командующему конно-механизированной группой, после сдачи боевых участков, вновь реорганизуемую 1-ю гвардейскую конно-механизированную группу сосредоточить в район...» и т. д. Приказ Наркома Обороны лишь юридически закрепил директиву командующего 2-м Украинским фронтом в той части, которая выходила за пределы его прав.
       2 марта в штабе получили приказ командующего 2-м Украинским фронтом изменить район дислокации войск группы. В соответствии с этим приказом мы совершили пятидесятикилометровый марш на север, полностью вышли на территорию Чехословакии и заняли пограничный район между Лучинец и Шахи. Штаб группы расположился в Сакал.
       Приказ И. В. Сталина вызвал новый подъем боевого духа и моральной стойкости среди всего личного состава КМГ. Продолжая боевую учебу и сколачивание войск, полностью укомплектованные части и соединения группы готовились к новым решающим боям на полях Австрии и Чехословакии. 13 марта мы решили проверить готовность войск к выполнению боевых задач. С этой целью провели строевой смотр ряда частей. Я с большим удовлетворением убедился, что воинский дух и выучка солдат и офицеров высоки, материальная часть, вся техника и вооружение приведены в порядок, штабы укомплектованы и хорошо сработались. Обо всем этом я с удовольствием доложил Р. Я. Малиновскому.
       К началу операции на реке Грон в состав конно-механизированной группы входили: 4-й гвардейский кавкор-пус (9-я гв., 10-я гв., 30-я краснознаменная кавдивизии, два истребительных противотанковых артполка, гвардейский минометный полк, зенитные полки и др.); 6-й гвардейский кавкорпус (8-я гв., 13-я гв. и 8-я Дальневосточная кавдивизии, два истребительных противотанковых артполка, гвардейский минометный полк, зенитный полк и др.). В состав группы входило также пять танковых полков, два самоходно-артиллерийских полка и 5-я горно-инженерная саперная бригада и др. Кроме того, в оперативное подчинение группы были переданы: отдельная противотанковая бригада, два гвардейских минометных и два зенитных полка. Для обеспечения и прикрытия действий группы были выделены из состава 5-й воздушной армии для работы с нами 264-я штурмовая и 13-я гвардейская

истребительная авиационные дивизии генералов Степичева, Каманина, полковников Юдакова, Чижикова и др. Остальным соединениям необходимо было продолжать доукомплектование и обучение.
       20 марта штаб группы получил боевое распоряжение командующего фронтом о сосредоточении войск в исходный район Гурша, Слатина, Ладзани и о вводе группы в прорыв в стык 53-й и 7-й гвардейской армий.
       С наступлением темноты части 23-го корпуса вышли в исходные районы, строго соблюдая маскировку передвижения. К 18 часам следующего дня войска, совершив пятидесятикилометровый марш, заняли указанные им районы. Штаб группы разместился в Демандице.
       В соответствии с боевой задачей фронта, 53-я армия генерал-лейтенанта И. М. Манагарова с рассветом 25 марта должна была начать прорыв обороны противника на реке Грон и наносить удар в общем направлении Левице, Врабле, Нитра, Глоговец. 7-я гвардейская армия генерал-полковника М. С. Шумилова наступала с рубежа Горна-Сечи (1 км восточнее Калька), Жемльяри в общем направлении Комьятица, Шаля, Сенец.
       Первой гвардейской конно-механизированной группе предстояло по особому сигналу войти в прорыв на участке Теков, Жемльяри и, стремительно развивая наступление на Серед, на третий день операции овладеть районом Трнава, Сенец и т. д.
       25 марта после получения боевого приказа офицеры политотдела группы разъехались в соединения и части. Они помогали политработникам и партийным организациям довести содержание приказа до каждого бойца, вдохновить людей пламенным словом. В подразделениях были проведены партийные и комсомольские собрания, показавшие политическую зрелость личного состава, готовность воинов пойти на подвиг во имя Родины.
       Казак 138-го кавполка Насыров заявил на партийном собрании: «Мы доукомплектовались и снова представляем грозную силу для врага. Мы будем бить немецких фашистов в предстоящих боях еще сильнее, чем били их на Украине, в Белоруссии и в недавних боях на венгерской и чехословацкой территориях. Наши подразделения сейчас хорошо вооружены, сколочены и личный состав только и ожидает того часа, чтобы обрушиться на немецких фашистов».(1)
       По-деловому и горячо обсудили свои задачи на партийных собраниях коммунисты 32-го кавполка. Они заверили партийное собрание о готовности своих подразделений к боям против злейшего и ненавистного врага. «Мы ждем сигнала к наступлению», — говорили коммунисты. На партсобрании 2-го эскадрона этого же полка закаленный в боях бронебойщик Иван Кудинов заявил: «Я прошел большой боевой путь от Кавказа до Чехословакии и накопил неплохой опыт борьбы с немецкой броней. Своим опытом я недавно делился с воинами молодого пополнения. Броня фашистских танков нам не страшна, и они нас не остановят на пути к окончательной победе».(2)
____________________
       1 Фонд КМ Г, д. 16, лл, 91, 92.
          2 Там же

       26 марта — в день ввода конно-механизированной группы в сражение — в частях были проведены митинги, иа которых зачитывалось обращение Военного Совета 2-го Украинского фронта к «Казакам-гвардейцам генерал-лейтенанта Плиева».
       Привожу это обращение-листовку полностью, как один из документов того времени:

Смерть немецким оккупантам!                                                                   КАЗАКАМ – ГВАРДЕЙЦАМ                                    г е н е р а л - л е й т е н а н т а    П Л И Е В А    И. А.        Боевые товарищи!        Приближается решительный час окончательного разгрома гитлеровской Германии, час торжества нашей полной победы над ненавистным врагом. Советские орудия гремят уже за Одером, наши войска вплотную подошли к логову врага — Берлину. Успешно громят немцев на Западе и наши союзники. Не спастись немцу и на Юге!        Мечется в страхе смертельно раненный фашистский зверь, но положение его безнадежно. Не уйти ему от расплаты и возмездия!        Славные конники-гвардейцы! Верховный Главнокомандующий Маршал Советского Союза товарищ Сталин приказал нам перейти в решительное наступление, разгромить и уничтожить противостоящие силы врага. Великое доверие и честь оказаны нам!        Наш народ знает немало беспримерных подвигов советского казачества. Сколько раз деды н отцы ваши — славные сыны Урала, Дона, Кубани и Терека беспощадно рубили врагов, очищая от них родную землю. Покажите и сейчас героизм и доблесть, могучей лавиной обрушьтесь на врага, разите его насмерть!        Военный совет фронта обращается к вам, прославленные конники, советские чудо-богатыри! Покажите, что крепка н несокрушима казачья сила! Смело входите в прорыв, развивайте успех наступления! Полностью используйте преимущества конницы — стремительность, лихость и умелый маневр в бою. Дерзко нападайте на противника, обходите узлы сопротивления, смелым и энергичным маневром громите врага — его коммуникации, тылы и штабы, обрушивайте всю мощь огня и сабельных ударов на головы фашистских разбойников. Больше дерзости и инициативы, больше сметки и военной храбрости в бою. Свято выполняйте уставное требование: в бою равняться только по передовым!        Всегда твердо помните, что вы воюете на чужой территории,— поэтому будьте бдительны, будьте начеку. Высокая советская воинская дисциплина и организованность, строжайшее повиновение командирам—залог нашей победы. Пусть в сердцах наших неугасимым пламенем горит священная ненависть к гитлеровским извергам, принесшим неисчислимые страдания народам нашей Родины, народам Европы.        Помните указания великого Сталина: «Обреченный враг бросает в бой последние силы, отчаянно сопротивляется, чтобы избежать сурового возмездия. Он хватается и будет хвататься за самые крайние и подлые средства борьбы. Поэтому надо помнить, что чем ближе наша победа, тем выше должна быть наша бдительность, тем сильнее должны быть наши удары по врагу».        Славные казаки-гвардейцы! Военный совет фронта выражает полную уверенность, что вы с честью и достоинством выполните боевой приказ и новыми героическими подвигами приумножите славу советского оружия.        Под знаменем Ленина, под водительством Сталина— вперед на полный разгром врага!        Смерть немецким захватчикам!                 Командующий  войсками                                                                                                           Член Военного совета                 2-го Украинского фронта                                                                                                            2-го Украинского фронта                 Маршал Советского Союза                                                                                                        генерал-лейтенант                 Р. МАЛИНОВСКИЙ                                                                                                                      А. ТЕВЧЕНКОВ                                                           Начальник штаба 2-го Украинского фронта                                                                                                 генерал-полковник                                                                                                                                        М. ЗАХАРОВ.

        Митинги вылились в яркую демонстрацию духа интернационализма, беспредельной преданности казаков, сержантов и офицеров Родине и партии, готовности нанести по врагу уничтожающие удары.
       Старшина Бодин на митинге в 6-м истребительном противотанковом дивизионе 6-го гвардейского кавкорпуса говорил: «Мы прошли с боями путь от Москвы до Чехословакии, уничтожая немецких оккупантов. В предстоящих боях мы не посрамим наших гвардейских знамен, приумножим их славу. Будем ежедневно, ежечасно наращивать свои удары по врагу и добьем фашистского зверя в его собственной берлоге».(1)
__________________
       1 Фонд КМГ д. 16, лл. 91, 92.

       В течение 25 и 26 марта командиры, партийно-политические работники и офицеры штабов довели до всего личного состава стоящие перед ним боевые задачи Это отлично сказалось на ходе боевых действий, где казаки проявили массовую отвагу и героизм. В новых сражениях ярко проявились лучшие качества советского воина, стяжавшие ему неувядаемую славу.
       С рассветом 25 марта после короткой, но мощной артиллерийской подготовки войска 7-й гвардейской армии генерал-полковника М. С. Шумилова внезапно для противника перешли в наступление, форсировали Грон и к исходу дня захватили плацдарм на западном берегу реки, глубиной пять-шесть километров. В ночь на 26 марта инженерные части армии навели шесть наплавных мостов. Кроме того было разведано несколько бродов для конницы.
       Продолжая наступление с утра следующего дня, армия еще дальше продвинулась, и к 18 часам вышла на рубеж Лок, Теков-Шарлуги.
       Конно-механизированная группа оставалась в исходном районе в полной готовности к выполнению поставленной задачи. Томительно тянулись часы. Ждали специального сигнала. Над нами с воем проносились немецкие бомбардировщики группами в шесть-двенадцать самолетов. Они пытались бомбить наши войска, переправы и особенно город Левице.
       И вот, наконец, долгожданный сигнал: «333 — Москва». Я посмотрел на часы: ровно 18.00. Конница, танки, артиллерия двинулись к переправам. К 21 часу главные силы корпусов уже находились на плацдарме. Штаб группы переместился в Левице.
       В связи с тем, что тактическая глубина вражеской обороны не была полностью прорвана стрелковыми войсками, коннице и танкам пришлось делать это своими силами при отчаянном сопротивлении противника. Положение осложнялось тем, что на пути нашего наступления был ряд труднопреодолимых водных преград. Завязались упорные бои, которые продолжались до 29 марта. Особенно ожесточенное сопротивление оказывал противник на линии высот Горни-Дюрад, Возокани, расположенных к западу от Грона. 134-й танковый полк подполковника В. А. Подлесного, действуя с 10-й гвардейской кавдивизией, при атаке села Позба наткнулся на сильную противотанковую оборону и сразу же потерял шесть танков. Повторная атака с ходу также не дала решающего успеха. Пришлось сокрушить оборону противника ударами артиллерии и авиации. Остальное довершили танки и конница.
       По всему фронту разгорелись жаркие, ожесточенные бои.
       Особенно упорно оборонял противник рубеж Беша, Позба, Возокани, Чака.
       4-й гвардейский кавкорпус, продолжая отбивать сильные контратаки, решительно продвигался вперед. Частям 6-го гвардейского кавкорпуса не повезло: выйдя к высотам на рубеже Возокани, Чака, они попали под сильный артиллерийско-минометный огонь и наткнулись на минные поля, установленные по виноградникам севернее и южнее Возокани. 154-й танковый полк подполковника И. А. Солсохома, наступая в составе передового отряда корпуса, в ночном бою за село Чака потерял несколько танков, их подбили из засад гитлеровцы, стрелявшие фауст-патронами.
       Получив эти донесения, я выехал в Дольни-Пяль (2 км южнее Горни-Пяль) и, уточнив конкретно сложившуюся обстановку на месте, приказал создать в корпусах и дивизиях сильные артиллерийские группировки для подавления опорных пунктов врага. Подобные же указания были даны приданной нам штурмовой и истребительной авиации.
       На врага обрушился огромной силы огневой вал. В воздух взлетели осколки бетона, изуродованные рельсы, бронеколпаки. Сопротивление неприятеля было подавлено. За считанные часы группа прошла 15—20 километров, и к исходу дня 27 марта вышла на реку Житева, в нескольких местах форсировала ее и захватила плацдарм той же ночью.
       36-й и 40-й полки 10-й гвардейской кавдивизии вышли на подступы к селам Издег и Федимеш, расположенным на восточном берегу реки Цетинка (приток реки Нитра), где вновь встретили упорное сопротивление врага.
       В целях повышения темпов наступления необходимо было принять целый ряд мер. Пришлось срочно выехать в расположение дивизии. Комдив полковник Г. И. Рева был явно смущен.
       — Почему медлите? — резко спросил я.
       — Противник ведет сильный огонь из Дольни-Огай, товарищ командующий,— ответил полковник,— наши потери возросли.
       Я видел, что комдив в нерешительности. В этих случаях распекать подчиненного, как это делают некоторые — просто терять дорогое время. Нужно было действовать, вдохнуть в людей уверенность. Я взял непосредственно под свое командование подвернувшиеся подразделения 9-й гвардейской кавдивизии, находившейся в резерве группы, и мы вместе с автоматчиками моей охраны с ходу атаковали и заняли Дольни-Огай. Мы решили использовать взятие Дольни-Огай для немедленного удара силами 9-й гвардейской и 30-й кавдивизии в направлении Бановска-Кеса, форсировав с ходу реки Житава и Нитра.
       Вечером ко мне привели пленных. Помощник начальника разведки 8-й Дальневосточной кавдивизии капитан Каширин, действуя с группой разведчиков, внезапно наскочил на второй эшелон штаба 211-й пехотной дивизии немцев, не отмечавшейся здесь ранее, и захватил его полностью в плен. Среди пленных оказался один подполковник — заместитель командира дивизии по тылу, четыре майора, несколько младших офицеров и пятнадцать солдат. Всего тридцать с лишним гитлеровцев, десять повозок с имуществом и штабными документами.
       В это же время в полосе 6-го гвардейского кавкорпуса был взят в плен с группой солдат 711-й пехотной дивизии немцев командир роты обер-лейтенант. Этой дивизии здесь тоже ранее не отмечалось. Немец показал: «Мы не ожидали здесь такого стремительного наступления русских. Мы считали, что на этих оборонительных рубежах сможем держаться надежно и долго. Наши солдаты и офицеры отлично понимают, что война проиграна для Германии... сейчас мы лишний раз убедились, что сопротивление бесполезно. Будучи раненным в руку, я приказал сдаться в плен...» (1)

________________
1 Фонд КМГ, д. 16, л. 99.

       Между тем, боевое напряжение к исходу 27 марта не ослабевало. 10-я гвардейская кавдивизия силами 36-го и 40-го полков настойчиво продолжала наступать вперед, но повсюду встречала сильное сопротивление. 3-му эскадрону 40-го кавполка удалось зацепиться за окраину села Рендва. В это время командир эскадрона капитан Антропов был ранен. Он не мог вести бойцов дальше. Собрав последние рилы, он на клочке бумаги написал: «Враг отступает. Вперед, товарищи! Помогайте своим друзьям, которые находятся уже на окраине». Этот листок облетел цепи эскадрона. Воодушевленные словами командира казаки, поддержанные танками, ринулись вперед и захватили Рендва. За ними последовали другие эскадроны. Всем полком в конном строю за танками гвардейцы ворвались в село Гуль и освободили его. Враг вновь усилил огонь из-за реки Житава, но атака успешно завершилась.
       Командир полка подполковник В. Н. Макаров настойчиво искал слабое место в обороне противника. Он предполагал, что направление на село Федимеш, расположенное на восточном берегу реки Цетинка, обороняется меньшими силами. Это нужно было срочно разведать. Первым из добровольцев пойти на разведку и установить силы противника вызвался гвардии рядовой 2-го эскадрона Пономарев, недавно прибывший в полк на пополнение из глубокого тыла. Это было его по-настоящему боевое крещение. Товарищи проводили его на разведку. Они видели, как солдат под покровом сумерек, где ползком, где перебежкой, от куста к разбитой самоходке, оттуда к воронкКплотно прижимаясь К земле при вспышках ракет, упорно продвигался вперед. Вот воздух прошила очередь трассирующих пуль. Солдат упал. За первой трассой последовала вторая, третья...Однополчане открыли ответный огонь. Противник замолчал. Воспользовавшись этим, разведчик сделал стремительный бросок вперед и скрылся в темноте. Гитлеровцы снова открыли огонь по тому месту, где недавно упал разведчик. Сопровождавшие Пономарева солдаты поняли, что враг потерял цель, «отцепился» и вернулись в подразделение. А Пономарев тем временем быстро уходил в тыл врага. Вскоре он подобрался к окраинам Федимеш и приступил к выполнению задания...
       В течение всей ночи на 28 марта противник подтягивал новые части, поспешно закрепляясь по реке Цетинка, на рубеже Черник-Бешенев. В ночном бою были захвачены пленные отошедших 357-й, 46-й и вновь появившихся 153-й и 27-й пехотных дивизий. Враг всеми силами пытался остановить продвижение конно-механизированной группы с тем, чтобы успеть подтянуть новые резервы и прочно закрепиться на реках Нитра и Ваг.
       С самого утра 28 марта в полосе наступления 4-го гвардейского кавкорпуса упорные бои разгорелись на западном берегу реки Житава, особенно за населенные пункты Издег и Федимеш.
       В этом бою бессмертный подвиг совершил гвардии казак комсомолец Василий Савченко. Накануне я был в той части и хорошо запомнил его. Это был молодой, невысокий, крепко сложенный парень с открытым, улыбчивым лицом. Потом я узнал и некоторые подробности его биографии. Детство в трудовой семье. Семилетка, школа ФЗО, работа. В августе 1940 года Василий был призван в армию. Война застала его на одной из пограничных застав. Здесь, в суровых условиях пограничной службы, закалялся его характер, здесь он стал комсомольце. Беззаветная преданность своему народу, верность присяге побудили рядового Савченко в грозный час на самопожертвование во имя жизни своих боевых товарищей...
       Эскадрон приближался к северной окраине Федимеш. Уже виднелись дома, каменный забор между ними. И тут бешено застрочил немецкий пулемет. Попадали казаки, сраженные беспощадными очередями. Эскадрон залег, попробовал подняться в атаку — и снова губительный огонь. И тогда, сливаясь с землей, вперед пополз рядовой Василий Савченко. Пули ложились рядом с ним, вздымая фонтанчики пыли. Но он упрямо полз, стиснув зубы. Вот она, вражья нора. Он с силой бросил гранату, вторую. Пулемет кашлянул и умолк. Василий с надеждой приподнялся, но пулемет снова затарахтел.
       Бесстрашный казак до боли сжал ствол автомата, посылая короткие очереди. Но враг не утихал. Василий нажал на спусковой крючок, но автомат не дрогнул, как обычно. Опустел диск. И тогда все увидели, как вперед метнулась фигура советского воина. И словно захлебнувшись, замолк пулемет. Эскадрон, вдохновленный подвигом Савченко, ринулся в атаку.
       Тяжело пережили казаки-гвардейцы смерть своего боевого друга, повторившего подвиг Матросова. Отдав последние воинские почести, они похоронили его в селе Федимеш. А 8 апреля его матери Ефросинье Ивановне, жившей на хуторе Братское, Гулькевичского района Краснодарского края, почтальон вручил письмо с адресом полевой почты. Почерк на конверте был незнакомый. Тревожно сжалось материнское сердце в предчувствии непоправимого горя. Писали младший лейтенант Котов, старший сержант Володин, рядовые Олейник, Турбан, Гриськов, Самотюк, Буев, Сиволобов, Каглик, Успенов.
       «Мама,— обращались они к Ефросинье Ивановне, — в ожесточенном бою под селом Федимеш, в Чехословакии, мы потеряли лучшего своего товарища и друга, Вашего сына. Он умер смертью героя, расчищая путь товарищам... Мы никогда не забудем нашего друга Василия Савченко, его имя и его подвиг живут в наших сердцах. И когда мы идем в бой, то каждый повторяет: «Иду расплачиваться за Василька». И ни один фашист не уходит от нашей пули и клинка... На этом писать заканчиваем: идем в бой. Жмем Вашу руку».
       Заняв Федимеш, казаки 40-го полка 10-й гвардейской дивизии узнали и о судьбе не вернувшегося из разведки рядового Алексея Пономарева. Оказалось, что Пономарев был схвачен фашистами. Его повели на допрос. На допросе гвардеец на все попытки врага «развязать ему язык» отвечал презрительным молчанием. Фашисты стали избивать его. Он молчал. Его зверски пытали. Отважный воин молчал. Тогда гитлеровцы повели его на расстрел. Черные дула автоматов в упор глядели на него. Но сердце разведчика не дрогнуло. Фашисты в последний раз предложили ему жизнь за измену. И услышали гордый отказ. Тогда разъяренные гитлеровцы пошли на страшное преступление: связали ему руки, облили бензином и сожгли.
       Героический поступок комсомольца Алексея Пономарева и зверская расправа, совершенная над ним гитлеровцами, мгновенно облетела весь корпус. В полках были проведены митинги, на которых воины давали клятву отомстить фашистским извергам. И они свято выполняли ее, с новой силой громя ненавистного врага. Так в бою за безвестную, ничем не примечательную чехословацкую деревню, вдали от Родины, сгорели два героических сердца, неся факел свободы дружественному народу, попавшему в большую беду. Таков был советский воин-освободитель — бесстрашный и прекрасный.
       А волна наступления шла дальше. К исходу 28 марта 4-й гвардейский кавкорпус форсировал Нитру я завязал бон за крупный населенный пункт Шураны. 6-й гвардейский кавкорпус захватил Новы-Замки и успешно продвигался на запад.
       Форсирование Нитры на участке 4-го корпуса и бои за плацдармы на западном берегу развивались с трудом: противник оказывал упорнейшее сопротивление, кроме того подступы к переправам были сильно заболочены.
       На участке 9-й гвардейской кавдивизии полковника А. П. Смирнова сильный артиллерийско-минометный огонь противника не давал навести переправы. Однако части дивизии успешно форсировали Нитру и с ходу за-. хватили Бановска-Кеса. При этом особенно отличился 34-й гвардейский кавполк и его командир подполковник И. И. Болдырев.
       В боях за Нитру исключительно отважно дрались танкисты 128-го танкового полка подполковника Н. П. Га-поненко. Член партийного бюро части лейтенант Зайцев за день боя уничтожил два вражеских танка и более двадцати гитлеровцев. Однако и его танк был подбит и загорелся. Уводя танк из-под обстрела, Зайцев не прекращал огня. В укрытии экипажу удалось сбить пламя и сохранить машину. Командир танкового взвода этого же полка старший лейтенант Колотушкин поджег два танка п уничтожил до пятидесяти гитлеровцев. Продвигаясь вперед, танк Колотушкина наскочил на немецкую танковую засаду и был подбит. Метким выстрелом в ответ Колотушкин поразил немецкий «тигр», рассчитавшись с врагом.
       Танкистам не уступали в отваге и кавалеристы. Наводчик станкового пулемета рядовой 48-го полка 13-й гвардейской кавдивизии М. Г. Потовой выдвинулся далеко вперед и уничтожил более десятка фрицев. Ответным огнем немцы разбили его пулемет. Тогда коммунист, поднявшись во весь рост, крикнул: «За нашу Родину, вперед, товарищи!» и своим примером увлек весь эскадрон в атаку на противника. В рукопашной схватке, завязавшейся в траншеях, Потовой уничтожил еще четырех гитлеровцев и сам погиб смертью храбрых. Командир эскадрона 49-го полка 8-й Дальневосточной кавдивизии капитан Седов в уличном бою в селе Двори противотанковой гранатой подбил немецкий танк. В единоборстве с танком Седов был смертельно ранен. Бойцы похоронили своего командира с воинскими почестями и поклялись отомстить за его гибель. Каждый день, каждый час боев давал все новые примеры героизма и отваги советских воинов.
       Не хуже закаленных в боях ветеранов дрались и бойцы нового пополнения. 4-й эскадрон капитана Фролова 49-го кавполка был сформирован из бойцов, недавно призванных из областей Западной Украины и Западной Белоруссии. Глубоко ненавидя немецко-фашистских захватчиков за все их злодеяния, эти воины, так же, каких товарищи-ветераны, рвались в бой, показывая примеры мужества и самоотверженности.
       Вечером 28 марта пришлось потребовать от командиров корпусов решительного повышения темпов наступления, сосредоточив основные силы на участке Шураны, Новы-Замки, чтобы с ходу форсировать реку Ваг, нанести удар на Такшонь, и в дальнейшем развивая наступление 4-м гвардейским кавкорпусом на Сенец, перерезать пути отхода противника на Братиславу.
       Враг продолжал оказывать упорное сопротивление, подбрасывая в бой все новые силы и средства.
       С утра 29 марта немцы предприняли сильные контратаки, пытаясь сбросить наши войска с западного берега Нитры. Соединения группы, отражая вражеские контратаки, продолжали расширять плацдарм. К исходу дня части 4-го гвардейского кавкорпуса, ведя бои на южной окраине Шураны, продвинулись в северо-западном направлении — на Тардошкед. 6-й гвардейский кавкорпус в течение ночи и первой половины дня основными своими силами вел бои в районе города Новы-Замки.
       Бой был в разгаре, когда представитель штаба фронта полковник Максимов передал начальнику штаба группы генерал-майору Пичугину распоряжение Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского: «За Новы-Замки и Шураны не драться. Обходить их и выполнять дальнейшую, ранее поставленную задачу». К этому времени основная часть города Новы-Замки была уже очищена от противника; лишь на окраинах оставались небольшие группы автоматчиков. Командиру 6-го корпуса генерал-лейтенанту С. В. Соколову было отдано распоряжение — двумя дивизиями развивать наступление на северо-запад, одной дивизией закончить освобождение города, после чего вывести ее во второй эшелон корпуса.
       Командир корпуса немедленно повернул 8-ю гвардейскую и 8-ю Дальневосточную дивизии в указанном направлении, оставив 13-ю гвардейскую дивизию для ликвидации небольших очагов противника в Новы-Замки. К 20 часам 8-я Дальневосточная дивизия завязала бой за Вельки-Чикн, а 8-я гвардейская дивизия вела бой в двух километрах западнее железнодорожной станции. 13-я гвардейская кавдивизии была выведена во второй эшелон. Части 4-го гвардейского кавкорпуса, освободив полностью Шураны, также вырвались на оперативный простор, успешно развивая наступление на запад. В боевых действиях наступил решающий перелом.
       Мы подходили к очередному серьезному водному рубежу— реке Ваг, шириной 250 метров, многоводной, глубокой, с быстрым течением. Все мосты немцы при отходе уничтожили. Форсировать же такую реку с ходу не представлялось никакой возможности, тем более с нашей многочисленной техникой. Надо было создать хотя бы один тяжелый мост под огнем противника. Для этого мы кроме корпусных и дивизионных переправочных средств располагали одной тяжелой понтонно-мостовой бригадой.
       Здесь сказалась забота о нас нашего замечательного начальника инженерных частей фронта Александра Даниловича Цирлина. Такой мост на нашем фронте был первый и единственный. Нам удалось ввести в заблуждение противника и построить тяжелую переправу не там, где мы несколькими дивизиями демонстрировали в ходе боя подготовку к переправе, а на нашем левом фланге, где перелески вплотную подходили к реке.
       Личный состав понтонно-мостовой бригады проявил исключительное мужество и стойкость. К полуночи была переброшена одна дивизия, а к утру на западном берегу Ваги мы имели уже более одного корпуса. Неожиданное появление наших войск вызвало среди гитлеровцев панику. Наши части устремились вперед, взламывая вражескую оборону.
       Успешно поддерживала действия конно-механизированной группы штурмовая и истребительная авиация, прикрывая войска от ударов воздушного противника.
       Разбитые конно-механизированной группой вражеские части в течение 31 марта с боями отходили в северо-западном направлении, оказывая серьезное сопротивление.
       Проанализировав конкретно сложившуюся обстановку, мы вновь уточнили задачи войскам. Необходимо было наращивать темпы, быстрее и стремительнее развивать наступление к Малым Карпатам и далее в общем направлении на Брно.
       Командиру 4-го корпуса генерал-майору Головскому было приказано форсировать Ваг, к утру 1 апреля захватить город Трнава, с ходу овладеть Малыми Карпатами и к исходу следующего дня одной дивизией захватить Яблоница, а главными силами из района Надаш повернуть в юго-западном направлении и овладеть Рарбок.
       Командир 6-го корпуса генерал-лейтенант С. В. Соколов получил задачу стремительно развивать наступление в направлении Дъесек, Немецки-Граб, Шенквица, Малацкн и к исходу 2 апреля овладеть Малацки.
       В резерве группы была оставлена одна дивизия из гвардейского 6-го кавалерийского корпуса.
       В течение 31 марта 4-й корпус форсировал Ваг и, расширяя плацдарм, охватил город Таланта с востока, юга и запада, который был полностью освобожден в 17 часов. К этому же времени 9-я дивизия освободила крупный населенный пункт Такшонь. Корпус перешел к преследованию противника в западном и северо-западном направлениях и, уничтожая отдельные очаги сопротивления частей и подразделений 211-й, 711-й, 46-й пехот: ных дивизий, поддерживаемых штурмовыми орудиями 10-й танковой дивизии, быстро продвигался на Трнава. В 9 часов 1 апреля части корпуса вели бои на рубеже Фаркашин, Майцихов.
       Находясь в районе боевых действий, мы стали свидетелями интересного боевого эпизода. 152-й корпусной истребительный противотанковый полк Героя Советского Союза подполковника Е. А. Костылева, следуя по маршруту, перед рассветом выдвинулся тремя батареями за передний край конников, занял огневые позиции для стрельбы прямой наводкой в двух километрах севернее Малы-Гай и хорошо замаскировался. Противник, не видя в тумане цели, вел беспорядочный огонь, который не причинял нам существенного ущерба, несмотря на большое скопление обозов и техники в Малы-Гай.
       Солнце уже взошло высоко, когда на шоссе Серед-Фаркашин появились темные силуэты немецких танков. Они шли, стреляя на ходу, все более приближаясь к нашим позициям. И вдруг, словно блеснула молния. Передний танк от мощного удара накренился к обочине шоссе и густо зачадил. За ним вспыхнул, как спичечная коробка, другой. Следующий снаряд попал в машину с горючим. Яркий пламень охватил ее. Два танка успели все-таки прорваться вперед, но через несколько минут у одного из них, пораженного метким выстрелом, отлетела башня, у другого перебило гусеницу.
       Я смотрел в бинокль, не отрываясь, громко восхищаясь блестящим искусством наших артиллеристов. И как бы приветствуя их, в воздух над позициями корпуса взлетели ракеты. После боя я поздравил артиллеристов 152-го противотанкового истребительного полка Героя Советского Союза подполковника Е. Костылева.
       Узнал я и другие подробности боя. Первой открыла огонь 5-я батарея, за ней — другие. За панораму встал командир взвода гвардии лейтенант Ильгов и с первого же снаряда поджег танк противника. Он же подбил второй танк и машину. Остальные два танка, которым удалось было прорваться, попали под огонь 3-й батареи. Оказалось, что экипажи других четырех танков пытались бежать, бросив свои машины. Вдогонку за ними бросился взвод управления 5-й батареи под командой лейтенанта Петрова. Они захватили четыре исправных танка, уничтожили четырех танкистов, а трех взяли в плен.
       Этот эпизод еще раз ярко показал, как высоки были выучка, мастерство наших воинов, приближавших день великой победы.
       Побеседовав с артиллеристами, я направился на КП командира 4-го гвардейского корпуса. Он сообщил, что решил захватить Трнава ударом с юго-востока, то есть в лоб противнику, у которого здесь были наиболее сильная система огня и инженерные заграждения.
       Такое решение могло привести к затяжному бою, к излишним потерям живой силы. Пришлось отменить его и приказать главный удар нанести с юга и юго-запада. Это требовало некоторой перегруппировки войск, но, как показали дальнейшие события, полностью оправдало себя. Кроме того, я приказал командиру 6-го корпуса держать одну дивизию в готовности для нанесения вспомогательного удара по западной окраине Трнава. В 17 часов корпус завязал бой за Трнава, а в 19 часов все уже было успешно кончено, и штаб корпуса перебрался в город. В этот день войска группы нанесли серьезный урон противнику, захватили 3837 пленных и большое количество трофеев.
       После освобождения Трнава 4-й гвардейский корпус стремительно прорвался на северо-запад и вышел к восточным склонам Малых Карпат. Противник, используя выгодные командные высоты по рубежу Замок — Остри-Врх —Лошонец, силами 357-й, 211-й, 711-й пехотных дивизий и частями венгров, при поддержке танков, самоходок и тяжелых артиллерийских и минометных батарей, авиации, оказывал упорное сопротивление. Особенно сильную оборону встретила конница в районе Надаш, прикрывавшем горный переход на Яблонице. Здесь были две-три линии траншей с дзотами, противотанковыми рвами в несколько линий и проволочными заграждениями.
       Вечером 2 апреля при прорыве обороны противника на рубеже Кльчовани — Горне-Орешани танки 10-й гвардейской кавалерийской дивизии вынуждены были остановиться перед противотанковым рвом, тянувшимся от Горне-Орешани на восток. Лишенные маневра и укрытий, танки подверглись артиллерийскому обстрелу противника. Неизбежны были серьезные потери. Жители Горне-Орешани, поняв наши затруднения, по собственной инициативе, несмотря на сильный артиллерий-ско-минометный огонь, вышли к противотанковому рву и быстро лопатами проделали проходы. Это позволило нашим танкам прорваться на передний край противника, подавить и расстроить его систему огня.
       6-й гвардейский кавалерийский корпус 31 марта, перейдя к преследованию отходящего с боями врага, стремительно продвигался вперед и овладел рядом крупных населенных пунктов. Действия корпуса энергично поддерживала 264-я штурмовая авиационная дивизия, непрерывно наносившая бомбоштурмовые удары по отходящим немцам. За день боя штурмовики сделали сто с лишним боевых вылетов.
       31 марта на долю 6-го корпуса достались значительные трофеи, в том числе: много боевой техники, вооружения, 208 вагонов с продфуражем и боеприпасами, элеваторы с зерном, которые немцы не успели взорвать. В плен попало около трех тысяч гитлеровцев и штаб тыла дивизии во главе с полковником и двумя подполковниками.
       Помимо наступательных операций крупными силами, мы тревожили противника дерзкими, неожиданными рейдами небольших групп, сея среди немцев панику, дезорганизуя их тыл.
       Так, в ночь на 1 апреля на северо-западную окраину Вел-Диосек скрытно встали на огневую позицию 4-я и 5-я батареи 142-го корпусного истребительного и противотанкового артиллерийского полка подполковника И. Т. Климанова. В ста пятидесяти метрах от них стояла на огневой позиции 75-миллиметровая противотанковая батарея противника, готовившаяся к смене позиции. Командир 4-й батареи капитан Турдаков с группой автоматчиков из орудийного расчета подкрался к вражеской батарее и внезапно атаковал ее. В результате налета восемнадцать гитлеровцев сложили головы, девять попало в плен, остальные разбежались, оставив отважным артиллеристам три пушки и пять тягачей.
       Подобными действиями мелких подразделений могли похвалиться многие полки и дивизии.
       6-й гвардейский кавалерийский корпус, преодолевая упорное сопротивление немцев, продвигался вперед. К. середине дня 1 апреля корпус захватил ряд крупных населенных пунктов и вышел на рубеж Модра, Цайла, Пезинок (15 км северо-восточнее Братиславы), расположенных на восточном склоне Малых Карпат. В район Модра вышла 8-я Дальневосточная, а в район Пезинок — 8-я гвардейская дивизии.
       Группы вражеских бомбардировщиков «ФВ-190» подвергали частым ударам боевые порядки корпуса, трижды бомбардировали Вел-Диосек, в котором располагался штаб конно-механизированной группы. Враг, очевидно, был информирован о перемещении нашего штаба.
       К 22 часам штаб группы разместился в Цифер. Но авиация противника не оставляла нас в покое и на новом месте.
       По первым боям на склонах Малых Карпат было ясно, что враг легко не расстанется с горными перевалами и проходами. Следовательно, нам предстояли упорные бои. Действия 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, которому за день боя удалось вклиниться в район Пезинок всего на четыре кидометра, подтвердили мое предположение.
       2 апреля вместе с оперативной группой штаба я выехал в Пезинок. Мы облюбовали уютный чистенький домик с садом, в котором жила хорошая словацкая семья. Из окна открывался чудесный вид на зеленые горы. Хозяин и его супруга были музыканты. В семье кроме них было трое детей и бабушка... Хорошо и по-домашнему уютно почувствовали мы себя в этой милой семье. Казалось, ничто здесь не напоминало о войне. Но вот в воздухе появились немецкие самолеты. Они кружили над селом, что-то высматривали, проявляя подозрительное любопытство к той части населенного пункта, в которой мы расположились. Создавалось неприятное ощущение, будто противник брал нас на прицел.
       Я попросил хозяев, чтобы они увели своих детей из дома и сами ушли, так как было небезопасно. Они ушли, а ночью незаметно вернулись. На следующий день около 5 часов вечера мой адъютант капитан Леонид Емельянович Семенидо вышел по своим адъютантским делам. И тут в воздухе послышался гул вражеских самолетов. Раздался леденящий душу свист и вдруг страшный удар обрушился на меня, швырнув во мрак.
       — Товарищ командующий,— услышал я, как сквозь сон, чьи-то голоса. Я очнулся, открыл глаза. Надо мной склонилось знакомое лицо адъютанта.
       Врачи сообщили: тяжелая контузия с кровоизлиянием в мозг.
       Погибла вся гостеприимная семья вместе с несколькими офицерами и солдатами, были тяжело ранены помощник начальника оперативного отдела штаба группы майор Абрамов, лейтенант медицинской службы Архипов, легко ранены офицер связи 6-го корпуса младший лейтенант Жуков, без вести пропал офицер связи лейтенант Джанкотов. Невредим остался один адъютант, которого, как я уже говорил, не оказалось в тот момент в доме.
       От госпитализации я отказался: надо было оставаться в строю. Правда, контузия давала знать о себе сильной головной болью, головокружением, общим серьезным недомоганием. Однако лечиться было некогда, да и не время. Война подходила к концу, и у меня не было никакого желания встречать нашу славную Победу на больничной койке. Надо было кончать с противником в Малых Карпатах и развивать удары на города Брно и Прагу.
       3 апреля я отдал приказ решительно форсировать наступление, но избегать лобовых атак крупных населенных пунктов. 4-й гвардейский кавалерийский корпус получил задачу с овладением Яблонице развивать наступление в направлении Сеница, Годонин, Чейч. 6-й гвардейский кавалерийский корпус с овладением Ма-лацкн должен был наступать в направлении на Ланжгот, Велыш-Павловице. В ходе наступления предстояло опять форсировать несколько рек, из них наиболее крупной была Морава.
       Уступом назад справа от нас в том же направлении действовала 53-я армия, а слева наступала 7-я гвардейская армия на Братиславу.

П. Гапоненко, танковый полк которого первым ворвался в город Братиславу.

     Выполняя поставленную задачу, 4-й гвардейский кавалерийский корпус утром
4 апреля сдал боевой участок в районе Надаш подошедшим передовым частям 53-й армии. Наступая в горно-лесистой местности, сбивая и уничтожая гарнизоны противника, корпус к исходу дня успешно преодолел Малые Карпаты и занял Плавецки-Свати-Микулаш. 6-й гвардейский кавалерийский корпус также успешно преодолел горный хребет и продолжал вести бой в лесном массиве юго-восточнее Малацки. В 20 часов 4 апреля части корпуса ворвались в Малацки и завязали
жаркие уличные бои.
       Таким образом, были перерезаны пути отхода братиславской группировки противника в направлении города Брно.
       В ходе борьбы в Малых Карпатах решающую роль сыграли обходящие отряды. Действуя ночью, в лесистой местности, они выходили на фланги и тылы немецких частей, оборонявших горные перевалы, дороги, дефиле, и своими дерзкими, неотразимыми действиями вносили в ряды противника панику, нарушали управлепне, связь, вынуждая противника бежать с Малых Карпат.
       С радостью узнали мы об освобождении Братиславы. Выход конно-механизированной группы к Малым Карпатам надежно обеспечил правый фланг 7-й гвардейской армии, облегчив ей выполнение этой важной задачи.
       Кстати, советскому читателю небезынтересно узнать, что в утих исторических местах в 1423 году дрался с венгерскими рыцарями слепой чешский полководец, славный Ян Жижка.
       При форсировании Нитры чешские воины устанавливали поперек реки возы, груженные для устойчивости камнем. Они способны были пропустить колонну в четыре ряда. На камни ставили пушки и щиты для стрелков. Пушки Жижки — его тарасницы и гоуфницы не только успешно прикрыли войска, но и принудили атаковавших их рыцарей отступить с большими потерями.
       Жижка останавливал войска у Трнавы на отдых и для приведения в порядок боевого обоза. Далее он двинулся через Малые Карпаты, называвшиеся тогда Белыми горами, на восточных склонах дал бой венгерским рыцарям и, прорубив в лесу проходы, вывел войско на равнину, к западу от гор. Вскоре Кралов Градец встречал у себя непобедимого отца гуситов — Жижку. Седая старина славных времен гуситских войск перекликалась с событиями великой освободительной войны против фашизма.
       Наши войска стремительно рвались вперед через леса и горные кряжи, по бездорожью, сметая на своем пути врага. Их ждала исстрадавшаяся под фашистским игом чехословацкая земля. Их ждали Брно и Прага.

                    
Глава третья / Глава пятая